Юля не стала напоминать, что Баженов сам вручил Ане карточку на необходимые расходы, так что Таиланд не Таиланд, но не очень далекий вояж с удобствами был вполне возможен. Другое дело, что ожидать такого от Ани не приходилось. Та ведь робко уточняла у Юли, может ли купить на карточку бумагу и картридж для принтера. Полторы недели назад. Страшно давно. Когда Наташа еще была жива.
– Она из Зотова, там мама, к маме и поехала, – спокойно пояснила Юля.
– Нормально. А журнал кто досдавать будет? До февраля всё меньше остается.
– А она не сдала, что ли? – осведомилась Леночка в регистре, обозначающем готовность немедленно перейти хоть в возмущение, хоть в ужас, хоть во всё сразу.
Баженов, пожав плечами, неохотно сказал:
– Показывала что-то, но я ж не принял еще. И вообще обстоятельства изменились. А…
Он как будто лишь сейчас сообразил, по какому поводу его сотрудники квасят в рабочее время, огляделся, явно выбирая: казнить, миловать или включать свойскость, – и вдруг спросил с недоумением:
– Так, я не понял. А незыгарь-то где?
«Вот ты невменько», – подумала, похоже, не одна Юля.
Баженов продолжал с возрастающим изумлением:
– Он с концами сдернул, что ли? Прям реально – опа, и пошел, пока начальник ждет? Он дохуя дерзкий, да? Волчий билет схлопотать решил? Так я устрою.
А ведь может, поняла Юля. Делать что-либо эти орлы не умеют: ни бачок починить, ни текст написать, ни журнал сверстать, – а вот неприятности устраивать они мастера, суперпрофи и суперлюбители.
– Сан Юрьич, давайте Наташу помянем, – сказала она, наливая в новый стаканчик «Асти». – Вы друг другу не чужие были все-таки.
Баженов осекся и уставился на нее.
– Да я за рулем вообще-то, – сообщил он. – И шипучку это как-то… А водки или вискарика нет?
Надя шелохнулась, но Юля чуть пнула ее в каблук, чтобы не вздумала подтаскивать запасы, которые превратят экспресс-поминки в бессмысленную и беспощадную пьянку, и сказала:
– Так чисто символически. Глоточек, яблочком зажуете – и всё.
– Наталья Викторовна все-таки большего заслужила, а не глоточек… – начал Баженов, подойдя и садясь в оставленное Пашей кресло.
Кресло качнулось, едва не выкинув его в стену, что твоя катапульта. Баженов, ругнувшись, вскочил, с трудом сохранив равновесие и не налетев на ойкнувшую Леночку, и засмеялся:
– Вот чего Шевяков свалил-то – отсроченной инерцией унесло.
– Сюда садитесь, мне всё равно пора уже… – сообщила Леночка, завозившись.
Баженов придавил ее плечи.
– Сидеть. Не хватало еще.
– Из соседнего кабинета можно стул принести, – предложила Надя.
– Тут не школьный субботник, – отрезал Баженов. – Сейчас всё сделаем. Складные стулья есть, я точно помню, на собрании расставляли – где они? В архиве, поди. Ща принесу, чем эти полугробы туда-сюда…
– Архив заперт, а ключ у Ани, – напомнила Юля.
– Ха, – откликнулся Баженов, приосанясь. – Кто тут командир? Я тут командир. Все ключи в наших руках.
Он извлек из сумочки массивную связку, перебрал ее, щурясь, и победно ткнул в сторону потолка потемневшим жалом древнего ключа.
– Во! Сейчас всё устроим.
И уверенной поступью удалился.
– Ключник Пелагей, – пробормотала Юля, разглядывая последние островки пузырьков.
– Так, я сваливаю, – решительно сказала Надя, поднимаясь.
Юля кивнула. Альфия Гарифовна, зам Нади, за весь вечер, кажется, не сказавшая ни слова, тенью скользнула за начальницей. Тоже неудивительно.
И Леночка, ответив на прощания, протопала к вешалке.
– Прелестно, – сказала Юля. – Меня на растерзание, значит?
Леночка хихикнула, поспешно застегиваясь.
– Или тоже свалить… – задумчиво протянула Юля, в основном для того, чтобы оценить реакцию.
Леночка ожидаемо перепугалась и принялась умолять.
– Иди уже, – сказала Юля. – Приму весь удар своим пышным телом.
Кабы она знала.
– Нормально так, – сообщил Баженов, вернувшийся через пару минут запыхавшимся и без стула. – Замок сменили, мне не сказали даже. Красотка твоя Анька, а? Или это Наташка еще? А где все?
– Разбежались, – сказала Юля по возможности хладнокровно. – Да и мне пора бы.
– Пойдешь, – заверил Баженов, сверкнув глазами совершенно по-старому и передвигая стул на середку прохода. – По глоточку за Наташу сделаем – и пойдешь. Или вместе пойдем. Тяпнем, вспомним и пойдем. Есть ведь что вспомнить, да, Юль? Юля-Юля, ведь ты не забыла?
Глава вторая
Форель сдавленными пластиком ломтиками была и в ближайших магазинах, но Аня предпочла пройти десяток кварталов до «Даров моря». Во-первых, так было меньше шансов натолкнуться на одноклассниц или знакомых – от них отовраться будет посложнее. Во-вторых, для нормальных роллов требуются нормальная форель, нормальные нори и рис, – ну и циновочка, кстати.
Мама, конечно, с восторгом съела бы и сырой рис с пересохшей рыбой, а остатки утащила бы в школу – угощать и рассказывать всем подряд, какая дочка молодец: приехала на каникулы на два месяца раньше, получив автомат по всем предметам, да еще и в должности и.о. шеф-редактора главного областного журнала, да еще и невиданны заморски яства сготовила-от.
С рассказами Аня ничего поделать не могла, так что следовало не опозориться хотя бы с угощением. Кухню Ане особо не доверяли: сперва бабушка готовила, потом мама предпочитала в выходные настряпать на неделю вперед, а ты, Аня, к ЕГЭ готовься, это важнее. Поэтому Аня, всегда читавшая вагонами, в одиннадцатом классе смогла прочитать втрое больше обычного – сухогрузами, получается. Жалеть об этом было странно. Но еще страннее было не попробовать отдать должок – и не показать, что жертвы мамы дали хотя бы гастрономический урожай. Может, это чуть смягчит удар от известия о том, что Аня бросила универ.
Умнее, наверное, было сказать правду сразу. Аня не смогла. Просто сил не было. Потом, правда об университете повлекла бы за собой правду о «Пламени», о Наташе и о кошмаре, от которого Аня сбежала, почти не помня себя. А этого бы мама точно не перенесла.
Хватит с Ани жертв. Новых она не допустит.
Форель в «Дарах моря» была, правда, продавщица оказалась упорной в намерении подсунуть рыбину размером почти с Аню, но, поворчав, все-таки выкопала изо льда кусок, идеально подходивший для пары сетов. Нори, васаби, соевый соус, специальный уксус и имбирь тоже нашлись, как и циновочка. Аня, раз пошла такая пьянка, решила и рис купить тут же, японский какой-то, а не брать из мешка краснодарского, хранившегося в жестяном сундуке на балконе и почти не похудевшего за последнюю пару лет. Карты, вопреки опасениям, здесь принимали, потому Аня, трижды напомнив себе, что с самого начала так и собиралась и что совершенно не выходит за рамки полномочий и приличий, расплатилась золотой «визой» Баженова. Наличных у нее всё равно не осталось, а на Сбере лежало шиш да