- Когда, говоришь, он уезжает?..
- Самолет сегодня ночью.
Резко отвернувшись от нее, я вцепилась двумя руками в край столешницы.
Сволочь. Слабак.
- Пусть катится… - прошипела со злостью.
К горлу поднялся огромный ком, мешающий полноценно дышать.
- Мила… он не знает, что делать со своими чувствами… он любит тебя… он три года тебя ждал…
- Пусть летит в свою Москву… - упрямо повторила я.
- Я не представляю, как сама смогла бы такое простить, - тихо прозвучал ее голос совсем рядом, - я бы не хотела оказаться на твоем месте…
- Как тебя твой муж простил?..
- Он не знает. У меня никогда не хватит смелости признаться, что я изменила ему тогда…
- Не рассказывай…
- Останови его, если не хочешь расстаться с ним еще на три года, - давила она.
Видя мои сомнения, продолжила:
- Мила, я знаю его с пеленок, но как он плачет, видела лишь однажды – когда ты уехала…
- Хорошо! – я рванула в прихожую, - вызывай такси…
- Я на машине! Мы с Робертом отвезем тебя!
Пока мы ехали, Милана продолжала трещать без умолку, словно проверяя на прочность мои нервы. Ее муж, безмятежно улыбаясь, за всю дорогу не вставил ни слова.
- А когда мы с Робом узнали, что он надумал продавать КейКей, мы вообще обалдели! Он ведь хотел его тебе подарить, столько души в него вложил…
- Чего? – ошарашенно переспросила я с заднего сидения.
- Я про КейКей… ты же знаешь, откуда такое название?
- Нет…
- КейКей, - закатила она глаза, - это твои инициалы!
- Моя фамилия Петрова, - хмыкнула я, - не сходиться.
- Камила Кадарова… - растянула она губы, - такая была у него мечта.