Джэд явно читает мои мысли, причём безо всякой магии, и, поднимаясь из-за стола, игриво кусает меня за ухо. Арвэ старательно смотрит в другую сторону, но по губам Владычицы кухни расползается улыбка. Синеглазый в хорошем настроении, ест с аппетитом – предел мечтаний доброй женщины. Как и моих.
Земля встречает нас яркими красками осеннего сада. На долю секунды мне даже кажется, что мы ещё в Саоре, просто перенеслись в иное место, настолько полыхают багрянцем резные листья деревьев. Клёны… подзабытое слово. Джэд меняет иллюзией одежду, заодно стягивает наши чёрно-белые гривы в низкие хвосты. Аллея выводит нас к старинному серому зданию, в котором я, по мере того как мы приближаемся, начинаю улавливать нечто знакомое. Но только разглядев очертания скульптур у входа, понимаю, где мы, и сердце ёкает:
– Синеглазый! А раньше сказать не мог?!
– Что мы идём в твой Университет? Если бы ты стал отнекиваться, признался бы. А так решил сделать тебе сюрприз!
Что и говорить, сюрприз удался. С нежностью смотрю на стены, в которых провёл три лучших года своей земной жизни… сколько воспоминаний! Удивительно, как услужливо память выдаёт давно похороненные вещи… Поступление, восторг мамы. Знакомство с сокурсниками. Приветливые лица друзей, совместные вылазки в город, пирушки, девушки…
На последнем я спохватываюсь и виновато кошусь на Джэда. В синих глазищах – огонёк тщательно скрываемой ревности.
«Счастье моё, это прошлое!»
В ответ меня берут за руку и тащат мимо охранника, для которого мы невидимы, по холлам, лестнице и коридорам к цели нашего визита. Он на самом деле очень ревнивый, наверно, ещё хуже, чем я, – мне не приходило в голову ревновать к воспоминаниям. Хотя… Я же радуюсь, что до меня у Джэда никого не было! Эльги не в счёт, она была другом больше, чем женой. И с ней он никогда не проявлял своего подлинного темперамента, не то что со мной! Мои легкомысленные похождения в другой, земной, жизни Синеглазый воспринимает очень и очень болезненно. Любое упоминание о них приводит к вспышке бешенства и неминуемо – постели, словно близостью Джэд пытается перекрыть всё, что я успел натворить ранее. А я настолько доволен этим, что не протестую.
Благообразная старушка с абсолютно седыми, белыми до голубизны, аккуратно собранными в пучок на затылке прядями встречает нас в уютном маленьком кабинете, изящно, несмотря на возраст, сгибается перед Джэдом, чуть ли не касаясь пола:
– Мой король! Благодарю, что так скоро откликнулся на мою нижайшую просьбу!
Давлю смешок. «Скоро» для Синеглазого – это в тот миг, как узнал. Или почувствовал. А позволить себе выспаться и прийти утром – поступок, влекущий обязательные угрызения совести. Джэд, скрывая смущение, спешит познакомить нас:
– Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа и мой муж – Ирен, дочь Корда, Наблюдатель Саора на Земле вот уже рекордные двести лет.
С новым интересом гляжу на сухонькую старушенцию, а она на меня – с жадным почтительным любопытством. Но это не сравнится с тем благоговением, с которым Ирен взирает на короля. На своего Правителя она, похоже, боится неловко дыхнуть. Руки в кружевных перчатках молитвенно складываются на груди, в серых прищуренных глазах – восторг. Двести лет! Дочь Корда застала время, когда и на Земле короли обладали властью и влиянием, могли подчинять и править, приказывали и повелевали.
– Мне очень приятно, Дэр, сын Дэфка. Позволь предложить тебе кофе.
На подносе три чашечки – крошечные, просвечивающие на свету. Одну Ирен с поклоном протягивает мужу, вторую любезно передаёт мне. Бесподобный аромат напитка ещё сильнее будоражит память. Я держу чашку обеими руками, Джэд тоже. Взгляд старой женщины скользит по нашим пальцам… ищет кольца? Не иначе… Во времена её девичества супруги на Земле не пренебрегали символами брака. В голосе Наблюдателя неприкрытое волнение:
– Прости меня, мой король, что отрываю от важных дел по недостойным тебя мелочам. Только я так давно живу вне Саора и настолько задержалась на свете, что у меня не осталось ни единого друга ни в этом мире, ни в родном. Не с кем больше посоветоваться…
Тонкие пальцы нервно теребят гладкий ободок её собственного обручального кольца под перчаткой:
– Мой покойный муж, как тебе известно, был уроженцем Земли: после его безвременной кончины я сохранила ему верность. Наши дети спят вечным сном, как, впрочем, и внуки, и правнуки… Моя праправнучка считает бабушку Ирен просто дальней и навязчивой родственницей, однако она – единственное, чем я дорожу. И её судьба беспокоит меня не на шутку.
Дочь Корда замолкает, а я пытаюсь представить жизнь, вырисовывающуюся за скупыми фразами. Утрату всех, кого ты любишь… понимаю, почему Иль всегда одинока. Забираю свою невесомую чашечку с кофе и деликатно отхожу к окну. Сюда доносятся лишь обрывки разговора. Джэд учтив и внимателен, многословный рассказ вдовы слушает сосредоточенно, не перебивая. Насколько я разбираюсь, речь идёт об открывшихся в девочке с каплей крови Саора магических способностях и страхе её прапрабабушки перед последствиями столь опасного наследства.
В чужие проблемы я стараюсь не лезть – в своих бы разобраться. Да и плохой из меня утешитель! Как утверждает Мэль, всю чуткость я отдал исключительно одному человеку, остальным ничего не досталось. Право же влиять на Наблюдателей имеет только король. Джэд, кстати, неплохой психолог. Однажды я спросил его в лоб: «Почему ты с первой секунды нашего знакомства изводил меня насмешками? Не настолько уж ты чёрствый и злобный – неужели нельзя было вести себя по-другому с братом, только что потерявшим мать?» И услышал: «Дэрэк, за ненавистью ко мне твоё горе притупилось через пять минут, ещё через десять ты перестал обращать внимание, что я притащил тебя в неизвестный мир, а спустя полчаса ты готов был дать мне в морду, но доказать, что ты не трус и не слабак. Добился бы я этого иным способом?»
Я улыбаюсь. Синеглазый, он такой! Трепетный, ранимый, восприимчивый юноша он только в моих объятиях. Сейчас с Ирен беседует мудрый король Саора… Прихлёбываю кофе и любуюсь видом из окна. Вечнозелёный газон подстрижен, словно по линейке, – как и много лет назад. Интересно, здесь вообще что-нибудь изменилось?!
«Джэд, можно я поброжу вокруг немножко? Очень хочу освежить воспоминания!»
«О своих победах?»
«Дурень! Я же тут не только девиц охмурял, но и учился, и даже жил три года! Пожалуйста!»
«Хорошо. Но не уходи далеко и надолго! Я вообще-то тебя для моральной поддержки брал!»
«Ты прекрасно справляешься без меня. К тому же я приду, как только позовёшь».
Выскальзываю за дверь, иду по коридору к центральной части. В здании, несмотря на ранний час, полно народу, то и дело ловлю на себе заинтересованные взгляды. Но тут всегда суета, особенно в это время года. Внешне я похож на студента, Цепь спрятана под курткой. И моё повышенное внимание ко всему вокруг можно списать на эмоции только что принятого в святая святых наук.
Восемнадцать лет! В подобных заведениях течение времени не так заметно, максимум, что поменялось, – таблички на дверях с фамилиями. Когда-то фамилия была и у меня…
– Осторожнее!
Засмотревшись, я налетаю на женщину. Вот что значит, жить в мире, где мало народу и велико уважение к Правителям. Привык, что передо мной все расступаются, а такие толпы случаются лишь на балах, и не чаще, чем раз в пару месяцев.
– Прошу прощения…
Как же принято обращаться к незнакомкам?! «Мисс» – она вышла из девической поры, «миссис» – ещё обижу, решит, что намекаю на возраст…
– Дэриэн?! Дэриэн Дойл?!
Вздрогнув, я всматриваюсь в ту, что назвала меня основательно забытым именем. Первый год в Саоре я ещё мысленно называл себя Дэриэном, потом «Дэр, сын Дэфка» окончательно вытеснило земное, а дальше трогательное Дэрэк заменило и его. Женщина передо мной ещё молодая, стройная и статная, с внушительным бюстом, властным взором, одета строго и по-деловому… я её знаю?!
– Ох, простите… Вы так похожи на моего старого знакомого, когда-то учившегося здесь! Прямо копия! Конечно, этого не может быть, он трагически погиб, утонул…
Порывистый жест рук – словно она хочет взлететь… И только тут ко мне приходит узнавание!
– Люси?!
В зелёных, не изумрудных, как у меня, а травянисто-крапчатых, пёстрых глазах вспышка радости и недоумения:
– Дэрэк! Это правда ты?! Нам