Дара постаралась вежливо улыбнуться, не хотелось обижать Алексея, но улыбка получилась вымученной, словно у нее болел зуб.
– Еще я вот что нашел, прибило к берегу, лежал на камне. – Алексей показал Даре черный шнурок, которым она завязывала волосы. – Твое?
Дара кивнула.
– Ага.
Этот шнурок хранила в кармане Ива.
– Обычно я на такие вещи внимания не обращаю, но искал тебя, смотрел кругом пристально, выискивал следы, поэтому и прихватил на всякий случай с камня.
Он протянул Даре шнурок, наверное, втайне гордясь своей наблюдательностью, а потом завел мотор.
* * *
Великая тетя поджидала Дару недалеко от дачи. Она выглядела утомленной, морщины углубились на ее осунувшемся лице, седой пучок растрепался, и даже пестрая туника, торчащая из-под вязаного кардигана, будто выцвела.
– Вот, целая и невредимая! – Алексей распахнул дверцу своей «Нивы», выпуская пассажирку.
Дара вылезла, свесив голову. Взбучку она заслужила.
– Спасибо, Леш, должна буду!
Александра Константиновна обхватила двумя руками большую ладонь Алексея и благодарно тряхнула ее.
– Пустяки, – смущенно улыбнулся спаситель. – Все равно я недалеко рыбачил. Главное, что все целы!
Дара сняла свитер и протянула Алексею.
– Можешь оставить себе, потом вернешь, – отмахнулся тот.
– Я согрелась. И солнце уже высоко. Спасибо!
Дара невольно улыбнулась, представив, как вытянутся лица родни, если она еще и явится в чужом мужском свитере. Алексей, кажется, тоже об этом подумал, потому что смущенно крякнул.
Он забрал свитер, попрощался и сел в машину.
Великая тетя повернулась к Даре.
– Все хорошо?
Дара кивнула:
– Сейчас да. Надеюсь, меня не посадят под домашний арест до конца поездки? И еще. Я хотела спросить…
– У нас друг к другу много вопросов. Но сейчас лучше вернуться к остальным, никто сегодня не спал, как ты понимаешь, – перебила великая тетя.
Дара кивнула, и они двинулись в сторону дачи.
– А Чеви в порядке? – этот вопрос Дара не могла не задать.
– Да, мы нашли ее. И я догадалась, что ты… ты…
Дара сникла и тихо закончила за нее:
– В Мологе.
Что скрывать, если великая тетя, кажется, и так все знала. Она послала за ней Алексея на остров, туда, где временами из воды показывалась Молога. Значит, Ива… Две Ивы остались на дне. Но как догадалась о Мологе великая тетя?
– Надо было давно уже рассказать тебе, – вздохнула великая тетя. – Или хотя бы вчера. Но я надеялась… что тебя не тронут.
– Меня и не тронули, – сказала Дара.
Она украдкой посмотрела на розовый затянувшийся рубец.
– Но рассказать, конечно, надо было. Расскажешь потом, когда все успокоятся, убедившись, что я жива и здорова?
– А ты расскажешь?
– Если не примешь меня за сумасшедшую, – после короткого раздумья ответила Дара.
Великая тетя улыбнулась.
– Ты мне всегда казалась такой рассудительной и осторожной. А на самом деле храбрая авантюристка.
– Обещаю, это не повторится! – машинально выпалила Дара.
– Я не ругаю тебя, – мягко заметила великая тетя.
– Я все еще не храбрая, – тихо добавила Дара, потом призадумалась и призналась: – В детстве я хотела расхищать гробницы. Так что, кажется, внутри меня все-таки живет тяга к приключениям.
«Хорошо, что иногда детские мечты остаются детскими мечтами, – подумала Дара. – Лучше ничего не брать у призраков».
Глава 11
История великой тети
– Заблудилась. Телефон разрядился. Думала, вот-вот выйду, но все никак. Устала, побоялась бродить по городу в ночи, задремала. Где задремала? Так в том же доме. Приплывшем. Э-э-э… Ну, видно, когда вы уже оттуда ушли. Попросить кого-нибудь вызвать полицию? Не догадалась. Да и стемнело уже, страшно было к прохожим подходить. Вот как рассвело, так и подошла. Он знал великую тетю, позвонил ей. Нет, не надо мне психолога! Валерьянки тоже не надо! И маме не говорите, ее же инфаркт хватит!
Дара переоделась в футболку и серые спортивные штаны Лиса, подвернув их несколько раз на щиколотках. Волосы привычно заплела в две короткие косички, оставив длинные распущенные хвосты. Вместо черных шнурков, один из которых так и не нашелся, одолжила у Майи пару тонких резинок. Та набрала с собой много, всё хотела, чтобы ей сделали прическу «Медуза Горгона».
Лис, вручая Даре одежду, пробормотал виновато:
– Извини за музей, Мандаринка. Что не сходили.
У Дары екнуло в груди. Это было ее детское прозвище. Так давно называл ее Лис – МанДАРинка, называл во времена, когда они вместе лепили куличи в песочнице. Оказывается, он не забыл.
– Что за разговоры, как будто ты меня хоронишь? – с напускной бодростью усмехнулась Дара. – Я жива и здорова! Еще сходим!
– Конечно! – закивал Лис и вдруг спросил: – Ты не обиделась, что я позвал на дачу еще и Олесю? Сбежала вчера одна. Я-то думал, вам с ней, как почти ровесницам, вместе веселей будет… Столько наобещал всем, а день оказался короче, чем я думал.
– Конечно, не обиделась! – заверила Дара как можно беспечнее. – Просто по глупости не рассчитала силы, я не собиралась гулять одна всю ночь.
Даже если из-за Олеси, вернее из-за ее бесячего, в прямом смысле бесячего графина, Дара попала в знатную передрягу, что изменится, если она пожалуется Лису?
Переодевшись наверху, Дара спустилась на первый этаж и поискала глазами Чеви. Дворги лежала под креслом, торчал только рыжий хвост.
Теперь пришла очередь Дары просить прощения. Она вчера оставила Чечевицу одну, да еще и привязанной к чужому забору. Дара присела перед креслом и заглянула под него. Чечевица не просто так спряталась в укромный угол, она грызла какое-то собачье лакомство, подозрительно напоминающее сушеный коровий нос.
«Куплю ей еще один, – решила Дара, – надо только узнать у великой тети, где такие штуки продаются».
Анна Петровна сидела в кресле и сосредоточенно, молчаливо и рьяно занималась самобичеванием, только тяжело вздыхала иногда. Она корила себя за поддержку одиночной прогулки Дары, ведь вот что из этого вышло! Рюмка с разбавленным корвалолом подрагивала в ее руке.
Олеся стояла у подоконника и бездумно листала книги, наверное, чувствуя себя здесь совсем чужой и считая часы до отъезда.
Майя играла с Яной и не понимала, почему все такие расстроенные, ведь Дара вернулась целой и невредимой, а значит, надо радоваться.
Дядя Костя подогревал на сковородке колбаски, которые пожарили вчера к ужину и так и не съели. Почему-то от их вида Даре стало совсем уж невыносимо стыдно. Столько она доставила всем переживаний и хлопот! Но жизнерадостная тетя Даша упорно не давала ей погрузиться в грусть, засыпая вопросами, и Дара ощущала себя участником викторины,