После долгих раздумий я решил описать Учителю один из последних снов – тот, что предшествовал началу нашей переписки с Сун Лимин. Если вы помните, в этом сне мой художественно озабоченный родитель мелом рисует на полу прозрачную тушу коровы. Ее кровеносная система напоминает сеть венецианских каналов, а внутренние органы похожи на острова. Закончив рисовать, отец с аппетитом съедает остатки мела. Я попадаю внутрь коровы, гуляю по долинам и по взгорьям ее меловых органов и оказываюсь весь перепачканный белой известью. Сновидение был яркое, образное и вовсе не кошмарное – наилучший вариант для презентации моего внутреннего мира.
Когда я начал пересказывать сон, Ван Хунцзюнь сидел со скучающим видом. Он без устали гонял по ладони нефритовые шары и даже не смотрел в мою сторону, увлеченный этим занятием. Однако что-то в рассказе все же привлекло внимание Учителя, так как он стал на меня заинтересованно посматривать. Когда же я замолчал, Ван Хунцзюнь послал моей переводчице выразительный взгляд. Сун Лимин ответила на него не менее выразительной улыбкой. Хотя они не проронили ни звука, я видел, что рассказ вызвал у обоих некие мысли, понятные только им двоим.
– Сегодня идем на прогулку за город, – внезапно объявил Учитель, ни единым словом не прокомментировав мое красочное сновидение. – Через час встречаемся у моста по ту сторону озера. Zai jian!
Дойдя с Сун Лимин до середины моста, мы увидели, что Ван Хунцзюнь уже стоит на том берегу. Заметив нас на вершине арки, он махнул рукой и пошел налево от деревни, по направлению к невысоким холмам. Я впервые видел его одетым в обычные хлопковые штаны, легкую рубаху и кепку козырьком назад. Но даже без своего чародейского халата и тонны драгоценных украшений он сильно отличался от других людей. В движениях Учителя юношеская живость сочеталась со зрелой грацией опытного хищника. Он шагал так, словно совершал ритуальный танец: в нем жили все мускулы до единого; каждый поворот головы, каждый взмах седого хвоста под кепкой был одушевленным. В то же время «танец» этот не выглядел наигранным и рассчитанным на публику: тело Учителя двигалось максимально естественно, без капли позерства. Мне было чему поучиться у него в этом отношении.
Ван Хунцзюнь остановился у подножия каменистого холма и подождал, пока мы тоже туда доберемся. Но едва мы приблизились к Учителю, он молча отвернулся к горе и начал взбираться наверх, ловко карабкаясь по большим валунам. Я не отличался проворством, к тому же страх высоты не покинул меня окончательно, поэтому я медленно и с опаской переставлял ноги с камня на камень, подолгу пробуя каждый выступ на прочность. Сун Лимин следовала за мной; время от времени за спиной слышался ее тихий смешок, как комментарий к моей неуклюжести. Это нервировало и отнюдь не способствовало развитию у меня навыков скалолазания. Но я стискивал зубы, упрямо делал очередной шаг и про себя молил небо, чтобы непонятное восхождение поскорее закончилось.
Наконец наступил момент, когда я уперся взглядом в неподвижную фигуру Учителя. Он стоял на большой площадке и смотрел в направлении деревни. Преодолев последние три валуна, я тоже ступил на ровную местность и с облегчением вздохнул. Следом за мной запрыгнула Сун Лимин. В отличие от меня, она даже не запыхалась и не вспотела – словно лениво перешла улицу по «зебре», а не преодолела половину холма.
Я развернулся и восхищенно цокнул языком: под ногами у меня простиралась необъятная долина с ярко-желтыми полями, ее опоясывали синие горы, и из одной будто вырастала деревня. Сейчас, с высоты нескольких десятков метров, я вдруг ясно увидел, что Хунцунь напоминает… лежащую корову! Головой ее был холм, а рогами – два исполинских дерева, симметрично росших у его основания. Белые здания деревни создавали мускулатуру животного, ручьи же и каналы образовывали разветвленную кровеносную систему. Я не мог поверить своим глазам: это была корова из…
– Добро пожаловать на экскурсию в собственное сновидение, юноша, – перевела Сун Лимин обращенные ко мне слова Учителя. Слова, которые сам я не осмелился додумать до конца. – Тебе суждено было попасть сюда, и ты задолго до приезда увидел деревню во сне. Совершенно нормальное явление.
– Между прочим, я тебя предупреждала: будь внимателен к своим снам, – от себя добавила переводчица, пренебрегая профессиональной этикой.
– Да уж… – только и мог сказать я.
– Когда Хунцунь только начинали строить, деревенский глава пригласил известного мастера Фэн-шуй, – сказал Учитель. – Его звали Хэ Кайда. Он сразу увидел, что топография здешней местности напоминает иероглиф niu («корова»), и предложил построить деревню в виде лежащего животного. Питающий Хунцунь горный источник расширили до формы полукруглого пруда, и он стал «желудком» коровы.
– Это то самое Лунное Озеро, рядом с которым мы живем, – снова вставила свое пояснение Сун Лимин.
– Хэ Кайда, как и многие в то время, полагал, что у коровы целых два желудка, – продолжал рассказывать Ван Хунцзюнь, – поэтому у входа в деревню вырыли Южное Озеро. Оно и стало вторым желудком. А четыре моста через реку Ю-Шань «превратились» в коровьи ноги. Сразу же продумали всю систему водоснабжения. Реку Цзи-Ян в западной части деревни перегородили каменной дамбой, построили канал длиной в четыреста метров и провели воду почти к каждому дому. Эта система стала выполнять роль коровьего кишечника. Надо сказать, Хэ Кайда гениально использовал все возможности Фэн-шуй, потому что на земле трудно отыскать более гармоничное и уравновешенное поселение, чем Хунцунь. За тысячу лет ничего из созданного им не пришлось перестраивать или значительно усовершенствовать.
– Нет, один раз все же внесли изменения, – возразила Учителю Сун Лимин – сперва на китайском, а потом на русском языке. – Изначально Лунное Озеро вырыли в форме полной луны, но жена седьмого правителя деревни настояла, чтобы от него отсекли половину. Она заявила, что «полностью