Опять знакомая спальня, похоже, меня ждет продолжение истории. На широкой кровати лежала безучастная Вилена. Тонкая, хрупкая фигурка выглядела почти детской на огромном ложе. Темные глаза, не моргая, смотрели в одну точку. Над ней склонился почтенный, уже знакомый мне лекарь и качал головой.
- Нужно поесть, госпожа. Силы стремительно покидают Вас, - увещевал он фею.
- Я не голодна, господин Дариус, - тихо отвечала темная.
- Его Сиятельство будет очень недоволен, - предпринял еще одну попытку целитель.
- Мне все равно, - безразлично проговорила она.
- Вилена, милая, - в комнату вошел обеспокоенный князь. – Почему ты снова ничего поела? Может мне стоит заменить повара? – девушка молчала. – Ммммм, какой чудесный аромат, - продолжил Тэо, зачерпывая ложку бульона. – Давай, хоть немного.
Фея приоткрыла рот и проглотила, потом еще. Тэонрэд все на что-то надеялся, но я ясно видела, она уходит, медленно, постепенно. Здесь ее больше ничего не держит, и жуткая магия ожерелья не сможет задержать надолго.
Комната скрылась в черной дымке и проявилась вновь.
- Почему она не просыпается, Дариус? – в ярости сжимал кулаки князь, вглядываясь в застывшее лицо Вилены.
- Это ее решение, мой господин, - горько ответил целитель.
- Заставь ее очнуться, - зло сверкая глазами, приказал правитель.
- Простите, Ваше Сиятельство, даже если волью в нее всю свою магию, девушка не придет в себя, - пытался объяснить почтенный лекарь. – Ее истинный мертв, нет такой силы во всех существующих мирах, чтобы заставить вернуться к жизни.
- Нет, нет-нет. Этот артефакт, - указал на драгоценное ожерелье, - вполне на это способен, - настаивал князь.
- Разочарую Вас, но я предупреждал, - вздохнул Дариус.
- Вон! – заорал Тэо. – Убирайся!
- Как прикажете, - поклонился и вышел.
С тех пор Тэонрэд потерял покой и сон, пытаясь найти средство, чтобы разбудить темную. Он перерыл всю свою библиотеку, вызывал сильнейших целителей, все было бесполезно. Итог всегда один: темная рано или поздно шагнет за грань. Единственное, что не пускает ее – это проклятое ожерелье. Именно оно удерживает маленький кусочек ее души.
Тогда он решился попросить помощи у той, к кому никогда бы не пошел добровольно. В тот же день к вечеру герцогиня прибыла в замок. У постели дочери сидела сломленная горем женщина. Нет ничего больнее для матери, чем пережить собственное дитя. Дрожащей рукой она гладила темные локоны и острые скулы. Ее тьма выплеснулась, окружая Вилену, пытаясь дозваться. Черные ленты скользили по тонким запястьям и отступили, принимая тщетность попыток. То, что осталось – лишь оболочка, ее девочки здесь больше нет.
- Сними ошейник, Тэонрэд, - мертвым голосом произнесла герцогиня. – Это единственное, что ты можешь сделать. Вилену не вернуть. Сними и отдай мне ее тело, я позабочусь о ней.
- Нет. Я не в силах отпустить, - отчаянно шептал князь. – Никогда!
- Что ж, тогда живи с этим. Ты собственными руками уничтожил свою любовь, - постаревшая в один миг леди встала, бросив прощальный взгляд на дочь, и ушла.
- Ты моя, - словно в бреду бормотал Тэо, - навсегда.
И снова черная дымка заполнила комнату, а мне стали показывать обрывочные фрагменты. Князь с каждым днем все больше сходил с ума. В его спальню, а потом и во все личное крыло перестали допускаться ванхэймы и другие существа. В каждом он видел угрозу для своей возлюбленной и ее подобия жизни. Паранойя набирала обороты, и Тэонрэд исчез из дворца вместе с феей. Он отправился на север в самые отдаленные и гиблые места своего княжества – Мертвые горы. Острые скалы, пронизывающий ветер и жуткий холод делали их абсолютно не пригодными для жизни людей, но самому сильному орами там вполне комфортно. Своей магией он воздвиг величественный замок изо льда – Хрустальный замок, и там вдали от всех охранял покой своей любимой. Ее, казалось, бездыханное тело лежало в центральном зале на ледяном постаменте. Князь сидел рядом, сгорбившийся, осунувшийся, уже мало походящий на человека. Тонкие пальцы гладили шелковые локоны, а сухие потрескавшиеся губы шептали:
- Моя, ты только моя, - сверкал больными глазами орами.
До чего же он довел себя! Воистину, кому-то любовь дается в награду, кому-то в наказание, а для кого-то – это испытание, проверка, и Тэо не справился. Его чувства отправили возлюбленную за грань. Он так ничего и не понял, и навлек беду не только на себя, но и на весь мир. Его навязчивая идея, близкая к сумасшествию, извратила источник мага, и ванхэйм переродился в злобное чудовище, охраняющее покой темной феи. Огромные звериные лапы с острыми когтями, гибкое тело, покрытое чешуей, что не пробьешь ни одним зачарованным оружием, косматая голова с пастью, полной острых зубов, и хвост с ядовитым жалом на конце. Холодные, льдистые глаза сверкали яростью. Это полностью магическое создание не знало усталости, ему не требовались сон и пища, лишь родная стихия, что подпитывала его силы. Тварь стала единственным живым обитателем Хрустального замка.
«Серьезный противник», – размышляла я, вглядываясь в серый потолок пещеры. Если он все еще там, нас ждет большая проблема. Потихоньку завозилась под теплым одеялом, привлекая внимание бодрствующих мужчин.
- Оливия, - первым ко мне подошел Рэйнольд, - мы бы хотели поговорить с тобой.
В это время я обратила внимание на того, кто стоял немного позади Рэя. Не может быть!
- Неолиэль? – неверяще уставилась на него. – Ты-то как здесь оказался?
- Моя леди, - одним слитным движением он плавно опустился передо мной на колени (это еще что за новости?), - позволь мне все объяснить, - и тут мой живот позорно заурчал, привлекая к себе слишком пристальное внимание.
- Ты голодна, любимая, - констатировал Рагор, усаживаясь рядом со мной прямо на каменный пол. – Сначала завтрак, все разговоры отложим на потом, - безапелляционно заявил он, передавая мне тарелку с ароматной кашей.
Светлый император замер статуей самому себе и даже дышать перестал, глядя на то, как я с удовольствием поглощаю такую простую пищу и совершенно ни на что не жалуюсь. Как же плохо ты меня знаешь, Рэй! Все равняешь с другими женщинами, которые были в твоей жизни. Только подумала об этом и с удивлением обнаружила, что совершенно не испытываю больше той всепоглощающей ревности, которая могла целыми днями мучить меня, стоило только представить всех его бывших любовниц. Некоторые мои доброжелатели утверждали, что есть и нынешние. От этого становилось еще больнее, а сейчас – ничего. Я не слишком хорошо знакома с магией истинности, но предположу, что это работает только, если двое будут хотя бы ценить