У нас были все основания полагать, что народ, преосуществляя свою волю через единение с данным ему правительством, ответственнен и бдителен, и не позволит увести себя в сторону от прямого, широкого, спокойного и открытого исторического пути.
Но нет. Оказалось, что отдельные высокопоставленные чиновники, некогда считавшиеся заслуженными общественными деятелями, приняли решение противопоставить себя обществу.
Мы не знаем, что движет Альбусом Дамблдором — неумеренное ли честолюбие, ранее находившее выход в научных и судебных кругах, страх перед неминуемой расплатой за свои сомнительные предприятия, правду о которых только начинает открывать доблестный аврорат, или, быть может, злая воля противников нашей самобытной цивилизации из-за Пролива.
Но факт остается фактом — прикрываясь своим академическим авторитетом, бывший директор Хогвартса открыто саботировал неустанные усилия Министерства, сначала в области образования, самонадеянно цензурируя одобренные лично Министром программы, а потом и в судебной сфере, казуистически подходя к делам государственной важности.
Будучи разоблачен и развенчан, Альбус Дамблдор ушел в подполье, но и оттуда продолжает реализовать свою злую, наполненную отрицанием наших общих тысячелетних ценностей волю.
Так, не подлежит уже сомнению, что именно он ответственнен за совершенный на Рождество побег бывших сторонников Того-кого-нельзя-называть из Азкабана. Такая акция немыслима без помощи извне — а маг должного уровня в Британии один, Альбус Дамблдор, недавно публично пойманный за руку на распространении лживых слухов о возвращении Того-кого-не-называют. Теперь очевидно, что это была неуклюжая попытка отвлечь внимание компетентных органов.
Немудрено, что экстремисты соединяют усилия в том единственном, что, несмотря на все громкие заявления, и является их целью — в подрыве государственного могущества.
Правительству стало известно, что ради этого криминальная оппозиция намерена использовать неуместный ажиотаж на грядущих выборах Министра, так что лучшим людям страны пришлось принять непростое решение во благо народа.
Этим приказом с сегодняшнего дня, 13 января 1996 года, в Магической Британии объявляется Чрезвычайное Положение с целью обеспечения безопасности законопослушных магов и ведьм.
Согласно Закону о Чрезвычайном Положении от 22.03.1977, на срок до отмены Чрезвычайного Положения всякие выборы отменяются, ряд положений процессуального кодекса приостанавливается, принимается упрощенный порядок судопроизводства, лицензии средств массовой информации нуждаются в переподтверждении, массовые собрания воспрещаются.
Пока ситуация не придет в нормальное состояние и не будет восстановлен законный порядок, Верховным Правителем Магической Британии объявляется действующий Министр Магии, кавалер Ордена Мерлина первой степени Корнелиус Освальд Фадж.
Кроме того, назрела необходимость антикоррупционной реформы целого ряда отделов Министерства, чтобы привести его курс в соответствие с суровыми требованиями времени, обеспечить эффективную антикоррупционную борьбу и обеспечить непоколебимость вертикали власти.
Отдел Магического транспорта с сегодняшнего дня возглавит Анабель Эджкомб, отдел Магических происшествий и катастроф — Мафальда Хопкирк, отдел Регулирования магических популяций — Катберт Мокридж.
Подписано 13.01.1996, ММ К. О. Фадж»
Гарри огляделся. Ближние школьники отшатнулись, видя выражение его лица. И немудрено: Поттер буквально задыхался от бешенства. Медленно, очень медленно он развернулся на каблуках, заложил руки за спину, глубоко вдохнул, чувствуя на себе с сотню глаз...
...И выдохнул.
— Все, — коротко сказал он. — А мы-то, идиоты — «Волдеморт то, Волдеморт се...». Вот вам прекрасная новая тема для разговоров. Пока можете говорить.
Снова вдоль по коридору из школьников. Коридор рассыпался, люди из ФОБ и некоторые другие так же молча шли за ним, два десятка почти детей с очень недетской тревогой на лицах. У большинства тревога объяснялась большей частью мрачным настроением командира, конечно — но кое-кто был образован. Тони Голдстейн и Падма Патил, Гермиона Грейнджер и Ли Джордан, Кевин Энтвистл и Джастин Финч-Флетчли, и Сьюзен Боунс за его левым плечом — лица у них были одного и того же землистого оттенка.
Они понимали.
* * *
Больше всего Гарри тянуло тут же, не сходя с места, объявить Фаджу неограниченную террористическую войну. Или даже не объявлять, а просто по-тихому совершить парочку политических убийств, о которых он так долго говорил Сьюз.
Останавливало три соображения. Самое малое — Дамблдор не одобрит из моральных соображений — мол, посмотри в зеркало, глазки не краснеют? Да и мадам Боунс недвусмысленно намекала.
Второе — жуткая сырость боевого состава; нет, ребята уже неплохо поднатаскались, плюс за них играет неожиданность, но слишком многого еще нет! Школьники ФОБа еще не готовы нормально драться с Упивающимися, и ровно так же не готовы к аврорам. Но если против господ темных пока еще работает нелегальный статус, то Аврорат будет пользоваться государством вовсю.
Ну а третье и главное — произошедший государственный переворот, конечно, мог вызвать у Темного лорда самые разные чувства, от «Как!? Без меня!?» до сытого «Сла-авно, сла-авно». Но в планах его ничего не изменит. Конечно, без продолжения снов об Отделе Тайн не скажешь с уверенностью, но Волдеморт озабочен прежде всего проблемой Поттера, Министерство же... успеется. А раз так, то битва за Пророчество будет так и так — а после нее Дамблдор и мадам Боунс разотрут старину Корнелиуса в мелкую питательную кашицу.
Так что можно было сосредоточиться на более неотложных вопросах — например, на маленькой записке, которую кто-то в толпе у Указа сунул в карман Рону Уизли.
«Поттер, надо поговорить. Коридор Пикса, после отбоя. Блечтли».
* * *
Коридор имени Гленмора Пикса шел по третьему этажу от одной из второстепенных лестниц через пару развязок к небольшому тупичку — или большой нише — с портретом досточтимого мага.
Господин Гленмор доводился дальним предком Взрывному Джимми Пиксу — и, похоже, ничем не отличался от потомка по темпераменту. Днем он стоял на портрете, выпрямив спину и подставляя рыжую бороду под нарисованные брызги, в треуголке и при кортике — как и подобало победителю гигантского морского змея из Кромера. Ночью, однако, он постоянно со своего холста уходил — так что поговорить спокойно там было вполне возможно.
Вот и сейчас у холста с пустынным морским пейзажем стоял Майлз. Как и подобает слизеринцу-семикурснику, лицо его не выражало особенного беспокойства — но беспокойное похлопывание палочкой по ладони сбивало весь образ.
— Привет, — Поттер стянул с с себя мантию-невидимку только после того, как расставил охранные чары, и чувствовал себя совершенно уверенно. — Чего хотел-то?
Блечтли был взвинчен, это точно — он сдела попытку нацелить палочку на звук. Однако быстро разобрался в ситуации.
— Так, Поттер, — Майлз привалился к стене. — Ты, надеюсь, читаешь газеты?
— Соболезную, — Гарри наклонил голову.
— Знал бы ты, как меня этим уже допекли, — поморщился слизеринец. — Не поверишь, даже Малфой не забыл. Как я его головой в камин не засунул — это чудо Мерлиново. Ладно, тебе — можно.
Гарри покачал головой.
— Не преувеличивай. Много ребят остались без родителей.
— Не у нас, — Майлз повторил его жест. — Ладно, Поттер, давай к делу.
— В твоем распоряжении, — развел руками Гарри.
Слизеринский вратарь тут же, будто одним широким шагом, перетек от своей стены к его. Резко понизил голос — и резко же добавил в него стали.
— Значит, так. Я знаю — я уверен — что ты состоишь в Сопротивлении — не знаю уж, как вы там его называете. Что-то такое у вас должно быть, я знаю, что у Дамблдора были бойцы в прошлую войну — на Слизерине тоже рассказывают военные байки, знаешь ли. Я уверен, что директор попытался воссоздать это сейчас — и поэтому скрывается.
— Допустим, — сухо усмехнулся Гарри. Участие Ордена Феникса во всем этом деле пятнадцатилетней давности могло, конечно, не афишироваться Министерством, но в семействах Малфоя или, скажем, Нотта помнят.
— Это все равно, что сказать «да», — прищурился Майлз. — Ладно, предположим, что тебя в это дело не втянули до совершеннолетия. Но ты знаешь тех, кто в деле.
— Допустим.
— Выведи меня на них, Поттер. Я хочу драться.
Гарри чего-то подобного ожидал. Предложения делиться информацией. Вопросов. Попыток выяснить, каковы шансы. Но не такого — в смысле, это же парень со Слизерина? Притом слизеринец вполне типичный, доучившийся до седьмого курса — и вот здравствуйте.