— Нет, ну в чем-то ты и права, — Рон все упирался, — но это потому, что у нас не профессора, а катастрофа, четыре из пяти.
— Да даже если учитель хороший! — хлопнула по подушке Ульяна. — Читала я ваши программы, Витя привозил учебники после Турнира. Ну хорошо, в лучшем случае дадут нашему бедному турнирному щит. Ну отклонит он удары. А сам?
— И что же? — поинтересовалась Гермиона. — Всех Авадами?
— Зачем? — подняла брови Уля. — Для Авады хватит одного урока — было бы состояние души. Понимаете, английский язык я за что люблю? — улыбнулась она. — Иногда он беспощадно точен, как русский. Темные искусства — это правда искусства, потому что результат зависит не от того, что и как делается, а от того, кто делает. Мы этим не занимаемся.
— Ну слава Мерлину, — саркастически вроде бы, но явно облегченно проговорила Гермиона — и обняла Крама за плечи успокоено.
— Ага, — кивнула Уля. — Наше дело — наука. А наука не зла и не добра.
Гермиона вскинулась было, но тут в центре зала опять началось оживление. Вот, оказывается, что притащил с собой Майлз! Эрни, разумеется, не дал экспериментировать со своей гитарой, скрипка и флейта сами были невелики, а вот Тони с Ли Джорданом оказались куда практичнее.
* * *
Теперь черный парень мягко постукивал по увеличенному обратно джембе, проверяя верблюжью кожу барабана на натяжение. Звук шел гулкий, вкусный, и Ли улыбался. А вот Тони приходилось куда как сложнее. Увеличив наконец пианино до прежнего размера — для чего Голдстейну потребовалась линейка и много неразборчивых ругательств на идиш — теперь он, постукивая палочкой, как камертоном, напряженно его настраивал.
Прочие же четверо были готовы. Ли уселся на пол, зажав джембе меж колен, Эрни снова приобнял гитару, Шимус вскинул скрипку к плечу, а Майлз, прикрыв глаза, коснулся губами флейты.
Да, это были не профи, куда как не концертные музыканты. Но каждый кое-что умел и, пока Поттер натужно сдавал экзамены, парни, похоже, нашли время собраться и порепетировать. По крайней мере, Марш О’Нейлов было ни с чем не спутать, и ребята, к чести своей, с самого начала держали его в правильном темпе.
— Погодите-ка. Кажется, я знаю! — засмеялась Диана и сразу же ступила в круг. Одна, как Луна Лавгуд на свадьбе, лицом к музыкантам. Вскинула руки, развернула плечи — и безо всякой жалости вбила низкий каблук в заслуженный блэков паркет. Шимус тут же поднял темп, но вызов Диана приняла.
Тактом позже рядом с ней, бросив туфли на Невилла, вышла Джинни. Двигалась она далеко не так точно, но ножки квиддичистки вполне подходили ирландским фокусам. И музыканты, и танцующие девушки хранили молчание, лишь иногда тяжело выдыхала юная Уизли, но упрямо продолжала.
Гарри смотрел почти что с восхищением. Почти, потому что самого не тянуло, а на плече лежала задумавшаяся Боунс.
Когда мелодия наконец оборвалась, Джинни почти упала на руки Невилла — но выражение на ее раскрасневшемся личике было самым что ни на есть счастливым. Картер же оказалась куда покрепче — даже нашла себе стул, на который и упала. Тут же рядом объявился Финниган с полным стаканом холодного апельсинового сока — остановил где-то Кричера. Диана глянула на стакан так, будто там держали философский камень.
— Ну что, раз уже у нас и танцы, — довольно объявил из своего угла Тони, — так пусть для всех. Самое сложное — протащить пианино — позади, а сейчас... вот что, Эрни, Ли, подьте сюда, дайте мне руку вашей помощи, — он призывнопровел пальцами по клавишам — и снял с Джастина очки, на ходу трансфигурируя их в солнечные и водружая на нос.
— До-диез на куплетах, ре-минор на припевах, вы знаете все сами, — Тони Гольдстейн наклонился к клавишам. Почти неслышно коснулся кожи барабана Ли, задавая ритм больше друзьям, чем слушателям, и осторожно дернул струны Эрни. — И... начали!
А вот эту песню знали, кажется, все, у кого в доме стояло даже и волшебное радио. Все, кто хоть раз проехался на Ночном Рыцаре. Все, у кого начиная с семидесятого года вообще были уши.
Где будешь ты — одна в пустыне,
Без тех, кто рядом был с тобой?
Ты бежишь все дальше от себя,
Бежишь из гордости одной,
Лейла! Но я у твоих ног...
Тони пел, пожалуй, слишком уж в блюз, а Эрни при всех своих достоинствах никогда не был и не станет Клэптоном, но какая, Мерлина ради, разница? В быстро очистившийся центр сперва вышли Гермиона с Виктором, потом потянула Невилла передохнувшая Джинни, потом с явной гордостью вывел Чжоу Седрик.
— Мисс Боунс, — Гарри наклонился к уху девушки, привычно отстраняя волосы и открывая шею, но сейчас — просто ради пары слов. Пока что. — Подарите мне танец, или хватит с меня и Старого Нола?
— А пойдемте, мой Лорд, — девушка тут же с улыбкою поднялась, и спустя десяток секунд и пару шагов они танцевали так же, как под самый конец Святочного бала. Сьюзи так же склонилась ему на плечо, но теперь Гарри и подумать не мог, стоит ли ее останавливать.
* * *
Некоторое время спустя народ, натанцевавшись, снова разобрался по креслам и диванчикам. Дольше всех продержались Джинни с Невиллом, последний танец проделавшие в гордом одиночестве и совершенно этого не заметившие, но утомились и они. Именно утомились — Невилл делал большие успехи и никому ничего не оттоптал.
Теперь он, забрав у Луны Фоукса и усевшись с девушкой рядом с Гарри, рассказывал за медицину.
— Короче говоря, господа, ситуация хуже некуда, — объяснял он Ульяне с Виктором, но слушали все, кто рядом. — У вас, конечно, гораздо лучше там с заготовкой препаратов, про это мне профессор Снейп рассказывал раз восемь...
— Прости, Нев, прерву, — поднял руку Гарри. — Вик, у вас можно будет наладить закупку для нашего лазарета?
— Были бы деньги, — пожал плечами болгарин. — К кому писать в Берлине, скажу.
— Есть, — отрезал Гарри. — На своих не экономлю. Продолжай, Невилл.
— Спасибо, — вежливо кивнул парень, — так вот, у вас с лекарствами получше, у нас — с процедурами, особенно на базе чар, но это как сравнивать, — он подумал, — как сравнивать сорта маргарина, чтобы не думать о масле.
— И где же у нас масло? — спросила Гермиона заинтересованно.
— Не у нас, а у вас, — мрачно заявил Невилл. — Мне довелось поговорить с уважаемым господином Тонксом не так давно, и он много интересного рассказал о маггловской медицине. Вы, например, знали, что у нас еще тридцать лет назад не велись истории болезни?
— Ну, допустим, — вздохнула Гермиона.
— А теперь представьте, — мрачно понизил голос Невилл, — записи «семейных» врачей для специалистов из Мунго закрыты и ни при каких обстоятельствах не могут быть им переданы.
— И я знаю, почему, — кивнула Сьюзи. — Чистокровные и их семейные тайны.
— Ничего, это мы поправим, — усмехнулась Гермиона.
— Да это мелочи, — досадливо отмахнулся Лонгботтом. — Мы недурно научились управляться с инфекциями, у нас нет никаких проблем с избирательностью действия препаратов, и потому успокоились. Но мы никогда не проводим операций. Например, господин Тонкс негодовал на то, как сейчас в Мунго молодые врачи борются за то, чтобы хотя бы разрешили зашивать раны?
— Так ведь можно же просто затянуть магией? — Чжоу уже сидела в кресле почти позади Невилла, заинтересовавшись разговором. Тот оглянулся и вздохнул. Вместо него ответила Ульяна.
— Раны ритуальным оружием и темными артефактами не могут быть так затянуты. Почти никогда.
— Ага, — кивнул Невилл, — наша проблема первой войны, и в этот раз будет так же. Швы бы помогли, кстати, господин Тонкс пробовал, и профессор Снейп тоже.
Гарри подумал, кого штопал Снейп, но только кивнул задумчиво. Тони как раз сменил мелодию, играя что-то приятное как раз под беседу. Кажется, Гарри узнал момент.
— Тони! — позвал он Голдштейна, и тот повернулся, не прекращая мелодии. — «День сурка», да?
— Рахманинов, — немного удивленно ответил тот, — Рапсодия на тему Паганини, восемнадцатая вариация.
Больше Гарри ничего не спрашивал — музыка была хороша и безымянной.
— Мы стоим за Статутом, как в прихожей, не выглядывая, не допуская — и подыхаем от этого! А магглы даже туберкулез ухитряются лечить хирургией в самых запущенных случаях! — Невилл отчетливо начал горячиться, но почувствовал на плече руку. Майлз перегнулся через спинку кресла, глядя ему в глаза.
— Не надо, ладно? Не сегодня.
Он отошел от диванчика и встал у пианино, с явным намеком Гольдстейну покачивая флейтой.
— Эй, Шимус, — крикнул тот. — Давай сюда, и прихвати остальных оболтусов. Этот номер на всех.
Они сошлись, и Тони перебрал клавиши, а Ли легко, двумя пальцами послал ритм. Шимус с места в карьер заиграл нечто смутно знакомое, а пальцы Эрни забегали по струнам и вовсе со скоростью старой машинистки. Но Гарри все не мог узнать песню, и столь же озадаченным было лицо Джастина.
И тут Эрни Макмиллан набрал воздуху, закрыл глаза и высоко запел.