Он на какое-то время задумался.
— Потом мы поняли, что единственное свидетельство об измене Каспара получено от человека Дикона, участвовавшего в секретной миссии несколько лет назад. Ничто более не подтверждало его версию. Разумеется, те трое парней, что не вернулись из Ирака, уже не могли ничего сказать. Тогда мы начали проверять денежные счета в банках тех людей, которые спаслись после провала операции у Вавилона. Сначала они сделали все, чтобы скрыть свои вклады. Однако со временем люди начинают лениться. Многого мы, конечно, не знаем. Была ли совершена сделка до их отправки в Ирак? Возможно, только двое или трое из них знали все и поставили остальных перед фактом уже после прибытия. Останься в живых и стань богатым предателем или умри безвестным героем. Теперь нам остается только гадать. Сведений о подобных операциях вы, по понятным причинам, нигде не найдете. Все участники, за исключением Каспара, мертвы. Наши подозрения стали крепнуть после того, как он добрался до Дэна Дикона в Пекине. После этого убийства все сомнения были отброшены. У Дикона в филиппинском банке хранилось полмиллиона долларов наличными. Глупец не потратил ни цента. Можете вы поверить в такой расклад?
Липман искал сочувствия, однако Фальконе не проявлял признаков податливости.
— А как насчет женщины, которая умерла в Пантеоне? — спросил он.
— Что тебя интересует?
— Она знала. Не могла не знать. Ты ведь сам привез ее сюда.
— Да! — рявкнул он. — Вышла промашка. За ней следили пять человек. Не представляю, как Каспару удалось заманить ее.
Фальконе не сдавался:
— Она прибыла сюда, потому что…
— Потому что, мистер, у нее, как у преступницы, не было другого выбора. Я мог бы щелкнуть пальцем, и она отправилась бы на тот свет. Ее подстрелили случайно, а я дал ей шанс исправиться. Если бы дело удалось, она уехала бы отсюда свободным человеком.
— Какая щедрость, — заметил Перони. — Почему ты не попытался поговорить с ним напрямую?
Липман потянулся к разбросанным на столе бумагам Косты.
— Мы пытались! О чем все эти сообщения, как ты считаешь? Если бы только я мог поговорить с ним по телефону… я бы извинился. Затем сказал бы ему, что пора кончать заниматься ерундой и сдаться на милость властям. Только теперь…
Они ждали.
— Каспар убил постороннего человека, — пробормотал Липман. — Непростительно. Вся колода уже бита. Один он остался. Нет причин убивать кого-то, кто не имеет никакого отношения к тем событиям. Или он решил, что разговаривать больше не о чем. Каспар всегда отличался старомодными патриотическими взглядами. Выйдя из иракской тюрьмы, он надеялся отправиться домой, где кто-то шепнет ему на ухо, что он герой. А вместо этого вляпался в ужасное дерьмо. Мы обошлись с ним как с перебежчиком. Если Каспар считает, что его страна отказалась от него — списала в предатели, — я полагаю, он может прийти к выводу, что ему позволено все.
— Думаю, он прав, — проворчал Перони.
— Наконец-то, — горько вздохнул Липман, — мы хоть в чем-то согласны.
Коста встретился с Терезой в условленном месте, о котором они договорились по телефону, недалеко от Ларго Аргентина, и вкратце рассказал ей о том, что ему удалось узнать. Затем они прошли небольшое расстояние до кафе, где их должна была ждать Эмили. Вначале он не узнал ее. Она стояла у стойки пустого заведения «Тацца д’оро», находящегося недалеко от Пантеона. На ней два больших зимних пальто с капюшонами. Он кивнул ей, заказал два кофе, и они втроем прошли к столику.
Эмили Дикон выглядела испуганной и несколько взволнованной. Коста протянул руку и осторожно опустил капюшон, высвобождая ее лицо. Она слабо улыбнулась и автоматически тряхнула длинными светлыми волосами. Грязными и вялыми.
Эмили взглянула на Терезу:
— Я думала, ты придешь вместе с Джанни.
— Джанни очень занят, — немедленно ответила Тереза. — Придется довольствоваться мной одной.
— Нет. — Вновь на ее лице промелькнула улыбка. — Я не то имела в виду. Извини. У вас есть что-нибудь?
Коста кивнул в сторону Терезы.
— Нам так кажется. Однако сначала введи нас в курс дела, Эмили. Что случилось прошлой ночью? Каким образом тебе удалось найти Каспара?
— Он сам нашел меня. Ты заснул. — Ей было неловко говорить в присутствии Терезы, но Коста настаивал. — Я вышла из дома… Прости. Я не хотела… но, может быть… — Она прикусила губу, решая, говорить ей или нет. — Возможно, у нас оставался только один шанс. Важно, что ты понимаешь ситуацию. Посмотри вот на это. — Она расстегнула воротник пальто и указала на крохотный черный квадратик. — Это микрофон. Каспар слушает нас. Он слышит все, что я говорю. И будет слушать, пока эта штука работает. Так что не стоит умничать. А если микрофон накроется, я погибну. Парень знает, что делает. Вы оба должны понять — лучше не шутить с ним.
Коста окинул бар взглядом.
Эмили коснулась его подбородка, привлекая к себе внимание.
— Он может находиться где угодно. Не ломай голову. Давай лучше сосредоточимся на деле. Не надо ничего портить.
Коста кивнул:
— Понимаю.
— Вот и хорошо.
Тереза пристально рассматривала отметину на шее Эмили.
— Ты ушиблась?
— Должно быть, упала. Ерунда. Не беспокойся обо мне.
Коста осторожно расстегнул молнию на воротнике пальто Эмили.
— Нет, Ник! — приказала она. Отвела его руку и застегнула молнию. — Не здесь. Не сейчас. В данный момент важнее другое.
Тереза заговорила тихим голосом:
— Эмили, можем ли мы остановить его?
— Да!
— Ты уверена? — повторила Тереза.
— Вполне! — выпалила Эмили. Потом добавила уже более спокойно: — И я не в состоянии спорить. Ясно?
— Он убил твоего отца, — заметила Тереза. — Уничтожил других людей. Как можем мы доверять ему?
Эмили нахмурилась:
— Все так. Но он разговаривал со мной прошлой ночью. Мы многое обговорили. У Каспара имелись причины для убийств. Он оправдывает себя тем, что другого пути у него нет. Я не согласна с ним, да он и не нуждается в моем согласии. Но…
Ник вынул ручку из кармана куртки и положил ее на стол рядом с салфеткой.
— Каспар хочет, чтобы восторжествовала справедливость, как он ее понимает, — сказала Эмили, задумчиво глядя на ручку.
Потом написала на бумаге два слова.
«Ты знаешь?»
Коста кивнул и написал рядом с вопросом имя.
Она закрыла глаза. Затем взяла салфетку, посмотрела на написанные там слова, окинула Косту язвительным взглядом и проговорила одними губами:
— Ты уверен?
Коста прикрыл микрофон рукой, наклонился к ее уху, ощутил знакомый запах шампуня, исходящий от волос, и прошептал:
— Я уверен, что он жил в доме, которым владели американцы, на пьяцца Матеи в 1990 году. Этого достаточно?
Ее щека прильнула к его щеке, губы на мгновение коснулись шеи.
— О да, — прошептала она ему прямо в ухо.
Сняла руку Ника с микрофона, провела губами по пальцам и широко улыбнулась.
— Если Каспар хочет восстановить справедливость, — сказал Ник, — ему надо только прийти в квестуру.
— Он придет. Я обещаю.
Она написала на салфетке адрес и время и передала ее Терезе.
— Вот где и когда он хочет иметь доказательства. Об этом знаете только вы двое. Возможно, он захочет проверить вас. Я бы удивилась, если бы он поступил иначе. И… — она умолкла, стараясь убедиться, что до них дошли ее слова, — пусть дача показаний пройдет на высшем уровне. Прошу вас.
В тот момент Ник Коста хотел, чтобы у него в руках появилась волшебная палочка, которая мгновенно перенесла бы их из сферы насилия и смерти в теплый, человеческий мир.
— А что, если произойдет нечто непредвиденное? — спросил Коста. — Какая-то задержка… как тогда мы свяжемся с ним?
— Нет! — воскликнула Эмили, умоляя его взглядом. — Он не поверит в это, Ник. Каспар слишком умен. Надо делать то, что он говорит. Или… Каспар будет непоколебим. Он хочет сдаться на своих условиях.
— Я позвоню Фальконе, как только он освободится, — пообещал Ник. — И все устрою.
— А что же я? — спросила Тереза.
Эмили сунула руку в карман пальто, достала пластиковое удостоверение, затем написала на салфетке какие-то цифры, буквы и адрес электронной почты.
— Если сможешь уговорить служащих посольства пустить тебя в кабинет Липмана, это поможет тебе. А потом… Вы с Ником должны что-то придумать вместе. Я не могу…
Возможно, Эмили слишком долго сдерживала эмоции. Она побледнела и откинулась на спинку стула. Казалось, девушка на грани нервного срыва. Коста видел, что происходит, но не находил никаких слов.
И тут вмешалась Тереза Лупо. Она нагнулась и обняла хрупкие плечи, потерявшиеся в огромном пальто.
— Эмили, — прошептала она, — не сдавайся. Мы все сделаем.
Потом Тереза ушла не оборачиваясь.