Так же однажды он пытался шантажировать Дом Кадогана, но что было, то было. Особенно, после того, как он поместил меня на первые страницы газет под заголовком "Мститель с конским хвостом". Та публикация оказалась полезна для Дома. Увидим, возможно ли это снова. И так, пока я ждала Этана, я набрала номер Ника.
Ответила женщина.
— Телефон Ника Брекенриджа.
— Где Ник ? — спросила я, внезапно почувствовав себя неловко спрашивая.
— Он находится в душе. Минутку. — В ее голосе был акцент, итальянский или испанский, возможно, и я вообразила прекрасную и пышущую здоровьем брюнетку. И так как я знала, что Ник не встречался с любой, мне не могло не быть любопытно.
— Это Ник, — сказал он после короткой паузы.
— Это Мерит. Жаль прерывать, но у меня есть что-то, чем ты мог бы заинтересоваться.
— Я слушаю.
— “Чистый Чикаго" снова устроили беспорядки. Они атаковали Дом Грея.
Он помолчал.
— Это в Ригливилле?
— Там. Они попросили помощи у вампиров, и мы находимся на пути туда. Другие вампиры тоже направляются туда.
— Сколько мятежников? — Его тон был серьезным, журналистским. Я заинтересовала его, я могла услышать это по его голосу.
— Двести или триста.
Ник присвистнул.
— Это много.
— "Чистый Чикаго" делает это ради людей. Но все не так. Речь идет о вампирах. Независимо от придуманных "Чистым Чикаго" проблем, я поставлю хорошие деньги на то, что они никогда не встречали ни одного члена Дома Грея. И это вампиры Дома Грея те, кто пострадает. Кто страдает, пока мы говорим.
— Я уже в пути. Удачи, — сказал он, закончив разговор.
Я оценила его настрой, потому что боюсь, я нуждалась в нем.
***
Этан прибыл через несколько минут, и он был одет для боя. Если точнее, не в черный костюм, который он предпочитал для типичной ночи в Доме Кадогана. На нем были джинсы, сапоги и черная куртка байкерского стиля, которая была оформлена как у меня, уже застегнутая на молнию от холода. Его светлые волосы был стянуты сзади, в руках катана.
— Ты выглядишь готовым к бою, — сказала я.
— Я старался подготовиться. Ты в порядке? — Он мягко поцеловал меня в губы.
— Все хорошо. Нервничаю. Катчер здесь, он собирается следить за периметром и пытаться сократить толпу. Насколько все плохо ?
— Не знаю, — признался Этан, осматривая окрестности. — Это зависит от ЧДП. Это зависит от мэра. Это зависит от того, считают ли они мятежников нападающими или жертвами.
Мой желудок перевернулся от возможности того, что Дома обвинят в насилии против них же.
Сейчас, конечно, помочь им понять полную историю было работой Ника.
— На самом деле я наняла кое-кого помочь в этой области, — сказала я.
Этан внимательно посмотрел на меня.
— О?
— Я позвонила Нику Брекеринджу и предположила, что он может быть заинтересован в людях или вампирах, увлекательная история — наше притеснение ненавистническими группами.
Улыбка Этана была хитрой, его магия неожиданно стала дерзкой.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— Хорошо, — сказала я. — Потому что мы ведем войну против глупости, и нам понадобятся все мысли, какие мы только сможем заполучить.
— Давай вести войну, — сказал Этан, жестом указывая на переулок рядом с аптекой. — Давай пройдем к следующему кварталу и взглянем.
Далеко мы не ушли. Мы только шагнули в темноту, когда заметили троих полицейских в полном обмундировании, марширующих мимо переулка. Они приостановились, чтобы посветить в темноту фонариками, мы прижались спинами к кирпичной стене, ожидая, пока они пройдут.
Уверена, здесь мы не были врагами, и они точно не искали нас. Но раскрытие нашего присутствия ничему бы не помогло.
Несколько секунд лучи света плясали взад-вперед по проходу. Вероятно, успокоенные, что он не содержит угрозы, они отодвинули свои лучи и ушли дальше.
— Cледующая идея? — прошептала я.
Этан огляделся вокруг, затем указал над нашими головами.
— Туда, — сказал он. — Если мы не можем обойти вокруг, мы пойдем наверх.
Я посмотрела на проржавевшую и шаткую пожарную лестницу, которая заканчивалась в шести футах над нашими головами. Наверху она простиралась до крыши, на семь или восемь этажей над нами, и представляла собой клубок площадок и лестниц, которые выглядели не совсем безопасно.
— Ты уверен? — спросила я.
— Это наш лучший вариант, — уныло сказал Этан. — Я пойду первым. Ты можешь последовать за мной.
Этан подпрыгнул и схватился за нижнюю ступень, он тянул до тех пор, пока лестница не высвободилась и не загремела по пути к земле. Он потряс ее, проверяя ее характер и металл. Она не обвалилась, но кусочки льда и ржавчина полетели на землю, словно перхоть.
— И мы идем наверх, — сказал он, ступая на первую ступень и забираясь на первую площадку. Поскольку это было не лучшее время, чтобы спорить о безопасности, я придержала рот закрытым и последовала за ним, поднимаясь вверх, одна нога за другой. Подъем стал монотонным — забраться на лестницу, обойти вокруг площадки, забраться на следующую лестницу.
Я проделала это до седьмого этажа, почти до вершины, когда рокот потряс здание и пожарную лестницу, и вампиров на ней.
Мое сердце запнулось, и ботинок поскользнулся на льду. Мое колено ударилось о ступень ниже, зазвенев от боли, и я почувствовала, что падаю, не имея даже времени, чтобы позвать Этана на помощь.
В любом случае он спас меня, потянувшись вниз с площадки надо мной и схватив мое запястье, крепко удерживая его.
— Аккуратнее, Страж!
Я кивнула, игнорируя звук взрыва и поджав губы, чтобы замедлить дыхание, и нащупывала ступени, пока не нашла опору.
— Я в порядке, — сказала я, когда все четыре конечности снова присоединились к пожарной лестнице.
Этан поднялся на выступ, после чего помог мне, и мы бросились к другой стороне здания, чтобы посмотреть вниз на сцену под нами.
Маленькая часть меня, та, которая все еще верила в Санта Клауса, желала, чтобы мы посмотрели на город, и обнаружили, что пожары потушены. Дом Грея нетронут, а вампиры и люди на тротуаре пожимают друг другу руки. Вместо этого мы обнаружили зону военных действий.
Пламя вздымалось от фасада Дома Грей, двумя кварталами к северу от нас. Путь между был заполнен неистовыми мятежниками и подразделениями ЧДП, пытающимися их контролировать. Как и копы, которых мы видели внизу, они были экипированы в черное, в шлемах и со щитами, и они шли строем в сторону демонстрантов с разных сторон, оттесняя их на все меньшее и меньшее пространство. Но подобно тому, что происходит, если положить палец на конец садового шланга, казалось, конденсация гнева становилась только хуже.