Лена быстро посмотрела в сторону гостиной, где болтал телевизор, и, понизив голос, добавила:
– Думаешь, с ним по-другому? Такая же фигня.
– Да ладно?!
– Вот тебе и ладно. Нам хорошо вместе, я не спорю. Антоша и денег дает, и чтобы руку нам меня поднять – ни-ни! На тусовки вместе ходим, его друзья-актеры меня уже знают. Но стоит намекнуть на женитьбу – он как устрица в раковину прячется. Если я залечу, меня недрогнувшей рукой направят на аборт.
Марина вздохнула.
– Ни фига ты мне не помогла, – сказала она.
Лена вздернула брови:
– Не помогла?
– Ну да. Я надеялась, что ты что-то посоветуешь, подскажешь…
– Я и советую: иди на аборт и живи с Залевским дальше. А еще лучше, начинай мутить что-то сама. Он у тебя никуда не собирается в ближайшее время?
– Сериал у него будет в Питере. Но Питер – это же рядом…
– Ну и что? Все равно не станет столько времени дома торчать. Походи по тусовкам, с людьми пообщайся. Ты же петь хотела? Вот и пой. Пока его нет рядом, это твой шанс.
Марина не ответила.
Советы подруги всколыхнули в ней затихшее было раздражение.
«Хорошо ей умничать, – подумала она с ненавистью. – Урвала красавчика, да еще благодаря подруге! Фигу бы она познакомилась с Антоном, если бы не я. Хотя она и без него жила, как у Христа за пазухой, в квартире тетушки-пуританки. Наверняка такого перспективного жениха, как Антон, тетушка одобрила! Вон они, голубки, воркуют на кухне съемной однушки, потому как у Антона еще нет денег на покупку квартиры, но его съемочный день уже равен полутора тысячам долларов, так что покупка вожделенных метров не за горами… А там, глядишь, и свадебка, если Ленка подсуетится вовремя!»
От накатившей злости в ушах зашумело.
Она скомканно попрощалась.
Подруга не сделала попытки остановить и явно была рада ее уходу. Антон показался на миг, когда она уже стояла в дверях, укутанная в шубку, и, улыбаясь, бросил:
– Пока.
Марина перешагнула через порог, оказавшись в тускло освещенном подъезде, выкрашенном до половины зеленой краской, а сверху белой, где кто-то «остроумный» написал маркером «Маринка – праститутка». На мгновение ей показалось, что это про нее, а потом, шагнув к лифту, она даже ощутила жалость к неведомой Маринке, про которую написали, что она – проститутка, да еще через «а».
Лифт открылся, как пещера Аладдина.
Но внутри не наблюдалось никаких сокровищ, а только пахло мочой.
Марина добралась до дома на такси, тупо глядя в окно невидящим взглядом. Перспективы были не то чтобы мрачными, а какими-то… мутными, как осенние лужи.
В машине было тепло и немного накурено, а по радио горланил вражина Белов со своими приевшимися «небесными берегами»…
Ее внезапно затошнило.
– Остановите тут, – сдавленным голосом произнесла она.
Шофер послушно тормознул. Сунув ему деньги, смятые в комок, Марина выкатилась на улицу, борясь с рвотными спазмами.
На свежем воздухе ей полегчало.
До дома было уже недалеко, к тому же улица стояла в пробке. Марина не спеша двинулась по тротуару, аккуратно обходя лед, на котором то и дело падали прохожие, нелепо вскидывая руки вверх.
Подойдя к подъезду, Марина вытащила магнитный ключ и, приложив к замку, потянула на себя тяжелую дверь. Она уже сделала шаг вперед, но уловила за спиной какой-то движение.
Обернувшись, она застыла от ужаса.
Она сразу узнала это лицо, которое долго видела в кошмарах! Его зеленые глаза с восточным разрезом сузились еще больше, а потрескавшиеся пухлые губы растянулись в довольной улыбке.
– Маленькая моя, – вкрадчиво мурлыкнул он.
И тут она закричала.
Он отпрянул на одно короткое мгновение, которого ей хватило, чтобы захлопнуть дверь.
В сталь забарабанили с другой стороны, но она уже не слышала и, визжа, летела по лестнице вверх, в спасительные хоромы Алексея Залевского. Внутри заперлась на все засовы и, привалившись спиной к двери, разрыдалась, ожидая, что сейчас дверь вылетит с треском, а злодей из тайного кошмара вновь схватит за горло скрюченными холодными пальцами…Оперативник оказался коротко стриженным плечистым парнем с заметными залысинами и совершенно необыкновенными глазами. В левом, ярко-голубом, тремя лучиками светились коричневые полоски, а вот правый глаз был наполовину голубым, наполовину карим.
Марина таких никогда не видела, оттого глядела как зачарованная…
Опер Сергей Чуприна разглядывал гостиную восхищенным взглядом, что добавляло Марине значимости в ее собственных глазах. Она постаралась усесться поудобнее, закинула ногу на ногу, как голливудская дива. Но потом подумала, что такая поза мало подходит потенциальной жертве, и, смущенно кашлянув, одернула юбку и сдвинула колени, как примерная школьница.
– То есть вы утверждаете, что он на вас напал? – уточнил Сергей.
– Утверждаю.
– А вы вырвались?
– Да.
– Но, если нападения не было, зачем вы нас тогда вызвали? – спросил он с заметным укором.
Марине на миг стало стыдно, поскольку в этих прекрасных разноцветных глазах было столько грусти…
Она поколебалась, а потом, вдохнув, как перед прыжком в воду, выложила оперу историю с изнасилованием.
Он выслушал ее с умеренным интересом, а взгляд блуждал по предметам меблировки, задерживаясь то на развешанных по стенам мечах и алебардах, то на фотографиях еще молодого Залевского. Жизнь знаменитого актера интересовала его куда больше злоключений Марины. Она даже подумала с нарастающим раздражением, что опер ее совсем не слушает.
– Вы уверены, что это был один и тот же человек? – спросил Сергей.
Марина вспыхнула и сжала зубы.
Оказывается, слушал! И очень внимательно.
– Уверена. Такого не забудешь.
– Ну, мало ли… Я понимаю, что вам пришлось пережить, но у жертв… хм… насилия… иногда вырабатывается синдром преследования. Может, кто-то просто хотел зайти следом, а вы приняли его за того человека?
– Не может, – зло сказала Марина. – Я хорошо его разглядела. У него своеобразные очень глаза, восточные, необычного зеленого цвета. Как две стекляшки. И голос этот… ужасный, мяукающий.
– То есть с того момента он вас каким-то образом нашел? Несмотря на смену места жительства?
Марина пожала плечами.
– Где произошло первое нападение? И в какое отделение вас доставили?
Этого Марина не помнила.
События трехмесячной давности были покрыты слоем пыли, разгребать которую и снова раниться об острые углы не хотелось, поэтому она промямлила, что это где-то рядом с ночным клубом…