– Еду! – довольно кивает Женя. – Моя начальница благоразумно в отпуск свалила. Так что я, как и.о., имею полное право там быть. И желание тоже имею.
– Да что там делать?
– Как минимум, есть фирменный Коноваловский шашлык.
Во мне что-то екает на его фамилию. После того, как он полапал меня за ногу и пригрозил испортить мою репутацию, мы больше не виделись. За моей ногой присматривал Ник, и все зажило прекрасно. А у меня дел по горло, чтобы думать о Коновалове. Он работает в своем хирургическом корпусе, я в своем административном. И меня все устраивает.
Но сейчас почему-то екает.
– Что, настолько вкусный?
– Божественный, – причмокивает Женька. – Я в прошлом году впервые попробовала. Отвал башки. Ничего вкуснее не ела. Правда, Коновалов может что-нибудь такое ляпнуть про мясо или про приготовление – ну, в своем репертуаре. Так, что аппетит перебьет. Но можно же его просто не слушать, правда?
Логично.
– Я, наверное, на машине поеду, – рассуждаю я вслух.
– Зачем? Автобусы же будут.
– Ну, удобнее же, когда под жопкой своя машина.
– А прибухнуть?! – возмущается Женька. – Влиться, так сказать, в коллектив?
Вот этого я как раз не хочу. Мне алкоголь в принципе не приносит ничего, кроме головной боли. А мне сейчас надо быть максимально в трезвом уме как раз из-за того, что у меня сложности с коллективом. Конечно, не с этим, с которым поеду на корпоратив – я там больше половины не знаю. Но именно поэтому я хочу знакомиться со всеми на трезвую голову. Мало как мне это потом отзовется и где стрельнет.
– Я пью антибиотики, – вдруг вспоминаю я спасительное. – Коновалов назначил!
Фамилия Коновалова для Женьки авторитет. А о том, что курс антибиотиков уже закончен, ей знать не обязательно.
***
Машины своей у меня нет. Права я получила еще студенткой, сдала легко и непринужденно, папина школа. И водила я тоже уверенно и без проблем. Мне нравилось ездить за рулем. А вот стоять в пробках – нет. И в какой-то момент я вложила подаренную родителями машину в ипотеку. Мама одобрила, отец пожала плечами: «Твое право».
Но сейчас я договорилась по машине с отцом. У него какой-то форс-мажор, он на выходные завис в городе, а мама на даче.
– В воскресенье отдашь?
– Отдам.
На том и договорились.
Папа у меня инженер насквозь. И машина у него такая же. Большой брутальный джип, к которому что-то прикручено, доверчено, усовершенствовано. «Наши руки не для скуки» – любимая папина фраза. У его машины есть куча всего, включая какую-то штуку сверху и сбоку, про которую я никак не могу запомнить название. В общем, я на этом джипе, учитывая мою комплекцию, произвожу впечатление. Самое разнообразное.
***
Чтобы мне было нескучно, Женька набрала нам в машину пассажиров. На заднем сиденье устроились двое – веселый бородач, который представился: «Просто Наиль, отчество все равно не запомнишь», и еще более веселая кудрявая брюнетка, которая, кажется, уже начала отмечать. Наиль оказался заведующим урологическим отделением – того самого, где долечивался Миша, а брюнетка – заведующей гинекологией. Полезные знакомства, чего уж. Папин джип был тут же наречен «Писькомобиль», в багажнике весело звякали бутылки, мои пассажиры травили байки наперебой и не то, что на грани фола – вообще за гранью всего, но очень смешно. Женька ржала как лошадка, дорога была относительно свободной, светило яркое солнце, настроение у меня было прекрасное. В общем, ничего не предвещало того, как этот день завершится.
***
– Твою мать…
– Челюсть подбери. И слюни вытри.
Совет кстати, хотя признавать не хочется.
Мы с Женькой совершили променад по территории турбазы. Здесь замечательно, сосны, свежий воздух. А потом мы подтянулись на запах шашлыка.
У мангала царит Коновалов. Женька плюхается за свободный столик, вытягивает ноги, прихлебывает коктейль.
– Ну чего ты? Устраивайся и любуйся. Для кого ВадимЭдуардыч старается?
Для кого Коновалов старается, так сразу и не скажешь. Похоже, что для всех желающих, которых набралось немало. Но любоваться есть чем. Потому что господину Коновалову жарко у мангала, и футболку он снял. Впрочем, учитывая специфику моего нового места работы, вариант эксгибиционизма исключать не стоит.
Вот это спина, мамадарагая. Я такой никогда не видела. Ну, широкая. Ну, плечи. Ну, мощная. Но я не подозревала даже, что на мужской спине столько мышц! Я знаю всего пару. Смотрю завороженно, как двигаются лопатки. Как напрягается при наклоне какая-то мышца сборку. Как там все перекатывается под гладкой кожей. Ну, наверное, гладкой. Выглядит именно такой. Гладкой. Потрогать хочется так, что в пальцах вдруг покалывает.
Словно со стороны слышу восхищенный вздох. Это что, я?!
– Так, мать, держи себя в руках, – бессердечно ржет Женька. – Что будет, когда он передом повернется?
Он поворачивается.
– Спина лучше, – говорю чисто из вредности. Коновалов кого-то окликает, громко смеется. У него, оказывается, яркая и белозубая улыбка. И совершенно чумовой торс.
– ВадимЭдуардыч сегодня в ударе, – хмыкает Женька. – Один домой явно не уедет.
Ну еще бы, если таким торсом сверкать. Откуда-то берется желание заснуть купюру за ремень голубых джинсов. Джинсы на Коновалове тоже сидят как надо.
– Не похож он на бабника, – говорю, просто чтобы что-то сказать. Чтобы перестать пялиться на два задних кармана голубых джинсов. И то, что они обтягивают.
– М-м-м-м? – Женя уже разжилась новым коктейлем и тянет его по-пижонски через трубочку.
– Ну, вот Костя Горбатенко – он бабник, видно сразу. А Коновалов – не такой.
Женька ржет, запрокинув голову назад.
– Конечно, не тако-о-о-ой… Ой, Инка… Костя – пиз*абол-задушевник. А Коновалов – е*арь-надомник. Разницу чувствуешь?
Я давлюсь минералкой.
– Женя!
– Ой, не нуди, ты мне не мама, – Женька уже навеселе. – Коновалов та еще скотина. Но недостатка в бабах, которые хотят прибрать его к рукам, не испытывает. Интересно, кто сегодня будет греть ВадимЭдурадычу постель?
И тут я вспоминаю «Вдуть могу». Ах, вот как это работает? Нет, я не приняла его слова сколько-нибудь всерьез. Он же сам сказал: «Я пошутил». Но почему-то нет-нет – да и вспоминала.
– Готовность пять минут, – кричит Коновалов.
Народ начинает подтягиваться к столикам, но мы с Женькой за крайним столиком по-прежнему только вдвоем.
– Самое удивительное, что до сих пор находятся наивные, которые всерьез рассчитывают женить на себе Коновалова.