От А до Я. Избранные рассказы русских писателей

Шестнадцатилетняя Джинни живет вдвоем с отцом в Уэльсе, на берегу моря. От матери, которая умерла, когда она была еще совсем маленькой, ей достались талант и тяга к искусству. Но однажды на пороге их дома появляется человек, который рассказывает нечто такое, от чего мир Джинни рушится.
Все, что она знала о своей семье, оказывается ложью. Джинни полна решимости совершить путешествие в прошлое и пролить свет на тайны, которых в ее еще недавно безмятежной жизни вдруг оказалось слишком много.

Роман «Бетон» был написан Томасом Бернхардом (1931-1989) в 1982 году на одном дыхании: как и рассказчик, автор начинает работу над рукописью зимой в Австрии и завершает весной в Пальма-де-Майорке. Рассыпав по тексту прозрачные автобиографические намеки, выставив напоказ одни страхи (животный страх задохнуться, замерзнуть, страх чистого листа) и затушевав другие (бедность, близость), он превратил исповедь больного саркоидозом героя в поистине барочный фарс, в котором смерть и меланхолия сближаются в последней пляске. Можно читать этот безостановочный нарциссический спич как признания на кушетке психоаналитика, как типично австрийскую логико-философскую монодраму, семейный роман невротиков или буржуазную историю гибели одного семейства, главной темой всё равно остается музыка. Книга о невозможности написать книгу о композиторе Мендельсоне – музыкальное приношение Бернхарда модернизму, ставящее его в один ряд с мастерами «невыразимого» Беккетом, Пессоа, Целаном, Бахман.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

«Дар» (1938) – последний завершенный русский роман Владимира Набокова и один из самых значительных и многоплановых романов XX века. Создававшийся дольше и труднее всех прочих его русских книг, он вобрал в себя необыкновенно богатый и разнородный материал, удержанный в гармоничном равновесии благодаря искусной композиции целого. «Дар» посвящен нескольким годам жизни молодого эмигранта Федора Годунова-Чердынцева – периоду становления его писательского дара, – но в пространстве и времени он далеко выходит за пределы Берлина 1920‑х годов, в котором разворачивается его действие.
В нем наиболее полно и свободно изложены взгляды Набокова на искусство и общество, на истинное и ложное в русской культуре и общественной мысли, на причины упадка России и на то лучшее, что остается в ней неизменным.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей XX века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.
Сборник «Всеобщая история бесчестья», вошедший в настоящий том, – это собрание рассказов о людях, которым моральное падение, преступления и позор открыли дорогу к славе. Описывая чудовищные злодеяния, ставшие легендой, Борхес остается верен своей склонности к литературным мистификациям. По его утверждению, в книге «есть только видимость, оболочка образов; может быть, поэтому книга и нравится читателям».
В книгу также вошел сборник «История вечности», в котором автор объединил размышления о цикличности времени, рецензии на несуществующие книги, обзор разнообразных переводов сказок «Тысячи и одной ночи», трактат о поэзии скальдов и многое другое.

«…Шел дождь, не переставая. Он то отдалялся, то вновь приближался к земле, он клокотал, он нежно шелестел; он то медленно падал, как снег, то стремительно пролетал светло-серыми волнами, теснясь на блестящем асфальте. Он шел также на крышах и на карнизах, и на впадинах крыш, он залетал в малейшие изубрины стен и долго летел на дно закрытых внутренних дворов, о существовании коих не знали многие обитатели дома. Он шел, как идет человек по снегу, величественно и однообразно. Он то опускался, как вышедший из моды писатель, то высоко-высоко пролетал над миром, как те невозвратные годы, когда в жизни человека еще нет никаких свидетелей…»

Кен Кизи – «веселый проказник», глашатай новой реальности и психоделический гуру, автор эпического романа «Порою блажь великая» и одной из наиболее знаковых книг XX века «Над кукушкиным гнездом». Его третьего полномасштабного романа пришлось ждать почти тридцать лет – но «голос Кена Кизи узнаваем сразу, и время над ним не властно» (San Jose Mercury News). Итак, добро пожаловать на Аляску, в рыбацкий городок Куинак. Здесь ходят за тунцом и лососем, не решаются прогнать с городской свалки стадо одичавших после землетрясения свиней, а в бывшей скотобойне устроили кегельбан. Бежать с Аляски некуда – «это конец, финал, Последний Рубеж Мечты Пионеров». Но однажды в Куинак приходит плавучая студия «Чернобурка»: всемирно известный режиссер Герхардт Стюбинс собрался сделать голливудский блокбастер по мотивам классической детской повести «Шула и морской лев», основанной на эскимосских мифах. Куинакцы только рады – но Орден Битых Псов, «состоящий из отборной элиты рыбаков, разбойников, докеров, водил, пилотов кукурузников, торговых матросов, хоккейных фанатов, тусовщиков, разуверившихся иисусиков и выбракованных ангелов ада», подозревает что-то неладное…
«Изумительная, масштабная, с безумными сюжетными зигзагами и отменно выписанная работа. Да возрадуемся» (Chicago Sun-Times Book Week).
Роман публикуется в новом переводе.

«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…»

«Многоуважаемая графиня Екатерина Александровна. Согласно данному мной обещанию, спешу написать Вам тотчас по приезде в мое старое, давно покинутое гнездо. Я уверен, что мои письма не могут интересовать Вас и что Ваше приказание писать было только любезной фразой; но я хочу доказать Вам, что всякое Ваше желание для меня закон, хотя бы оно было высказано в шутку…»